Интервью с Викторией Шутовой
А вот и «Корнеплод». Обновлённая версия первого выпуска доступна к просмотру и к чтению.
Кто забыл, напоминаем — это свежайшее и прекраснейшее интервью с Викторией Шутовой.
В новом проекте Выборг ТВ обсуждаем только то, что реально интересно вам.
Предупреждение: в интервью обсуждаются алкогольные напитки, ЧРЕЗМЕРНОЕ УПОТРЕБЛЕНИЕ АЛКОГОЛЯ ВРЕДИТ ВАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ.
Новый проект Выборг ТВ «Корнеплод»: только интересные гости, острые вопросы и чистая правда.
Сегодня говорим с Викторией Шутовой: простой фельдшер скорой помощи, казалось бы, но эту персону знает весь Выборг.
А всё потому, что она является директором благотворительного фонда «Дикони» и популярным блогером. Но её социальные сети – не какие-нибудь танцы или тренды под музыку: это острые социальные темы простым человеческим языком.
— «Вика, ты везде!» — это, наверное, самый популярный комментарий, который можно встретить у тебя под постами. Вот ответь людям. Потому что нас всё время упрекают — а чего вы никогда не спросите вот это? Спрашиваем! Для вас!
— Я никогда не постила свои записи в каких-то других группах, блогах и всё остальное-прочее. Я всё выкладываю исключительно на своих личных страницах. То, что это растаскивается, это, конечно, не моя ответственность, это ответственность тех модераторов, которые это делают…
— Никогда не было такого, что кто-нибудь пытался заткнуть тебе рот?
— Ха! Конечно, было! И много раз! Заходили по-разному, из разных абсолютно источников. Просто, к моему, наверное, счастью, это невозможно сделать. Потому что всё-таки это общественная такая площадка, и они тоже, наверное, побаиваются закрывать мне рот. Но, скажем так, я обычно им отвечаю, что я говорю далеко не всё, что я могу сказать. Сказать мне есть гораздо больше.
— Следующий вопрос: когда я изучал твои соцсети, увидел фотографию с бывшей участницей реалити-шоу «Пацанки» на канале «Пятница». Вы будете делать совместный проект, который направлен на то, чтобы помогать детям из цыганских семей. Но в тоже время эта девушка во время одной из серий ударила пожилого человека. Твоё отношение к этому какое? И как тщательно ты подбираешь людей, с которыми сотрудничаешь в таких проектах?
— Я крайне тщательно подбираю людей! Более того, они проходят несколько моментов проверок, очисток и так далее. Я редко этим занимаюсь сама, у меня есть специальные люди, сотрудники-волонтёры, которые первично разговаривают с людьми, и, когда я понимаю, я выхожу на разговор сама.
По поводу Веры Федоренко – это такой вопрос, который очень распространён. Для меня всегда был вопрос: что хуже, физическое насилие, когда ты ударил человека, или моральное издевательство? Сутки через трое наблюдаю моральное издевательство. Над стариками. То есть их родные дети, внуки, они откровенно издеваются над ними. Приезжаем на вызов: старики не ухожены, не кормлены, только бы спихнуть их в больницу, без разницы, что делать. Для меня непонятно, что хуже: один раз ударить или планомерно издеваться несколько лет.
Я убеждена в том, что реалити-шоу – это реалити, но всё-таки шоу. Будучи знакома с Верой лично, проведя несколько дней, разговаривая постоянно, я убеждена в том, что там, скорее всего, будет нечисто. Она сама не рассказывает про эту ситуацию, потому что им запрещено рассказывать на протяжении нескольких лет.
Но я убеждена в том, что это очень открытый человек, человек, который очень изменился. И то, что я сказала в своём посте, я это подтвержу: тот, кто спас одного ребёнка – спас весь мир!
Вера собирается идти в такую клоаку, куда я не рискну идти. Я давно думала про этот проект, давно думала¸ что это ненормально, что у нас дети не получают образование, из поколения в поколение вынуждены уходить в наркоторговцы, вести неправильный образ жизни, хотя это очень харизматичный, очень талантливый народ. Но я не готова зайти в табор. Потому что в лучшем случаем меня выгонят оттуда, закидают камнями. В худшем там могут убить, закопать, и никто никогда в жизни тебя не найдёт.
Вера готова заходить!
Она не будет делать на этом пиар, она готова заходить и искать действительно тяжёлые семьи, искать детей, которым реально можно помочь. Потом я надеюсь, что лет через десять мы с ней сядем, попьём чаю и поймём, что кто спас одного ребёнка – спас весь мир.
Вера для меня — человек, который оступился, сто процентов виноват, я никогда не оправдаю её поступок у себя в голове. Но это человек, который вышел на другой уровень. А так далеко не каждый может. Чаще всего люди, находясь на самом дне, продолжают там находиться, просто тявкать оттуда. А Вера смогла не только тявкать, она смогла выбраться на другой уровень и стать внутри себя другим человеком.
— О детях. Ты каждый день работаешь с детьми, которые попали в трудную жизненную ситуацию. Ты с этим сталкиваешься постоянно, и вот мне интересно, каково это — быть директором фонда, помогающего таким детям. Насколько тяжело ежедневно с этим сталкиваться, с такой жизненной несправедливостью?
— Это хороший вопрос. Почему – потому что очень часто мне хочется ударить взрослого человека за его отношение к ребёнку.
Я этого не делаю, наверное, в силу какого-то воспитания, образования, может, в силу того, что я не очень… Будь я, наверное, твоего роста, я б, наверное, била бы. Правда, била бы! И несколько ситуаций было, когда я прямо чуть не вышла на это…
В определённый момент выступает злость: почему надо так поступать с детьми? В определённый момент наступает желание дать взрослому человеку второй шанс. Но я не очень люблю взрослых людей, надо всё-таки сказать ремарку. Взрослый человек, выбирая свою жизнь, должен нести ответственность.
С детьми – понимаете, в чём дело, — мы же не работаем так, чтобы: давай мы тебя пожалеем, ты прошёл такой тяжёлый путь. Я обычно говорю, что у нас воспитываются лучшие дети планеты.
То есть детям я говорю: перешагиваем и идём дальше! Начинаем учиться, начинаем тренироваться. Начинаем доказывать всему миру, что вы являетесь лучшими детьми планеты. Мы не можем застревать в том бэкграунде. Это будет неправильно.
В отношении маленьких: у меня в «Дикони» есть принцип, что работают только многодетные матери, у которых четверо-пятеро детей. И мать – она способна отогреть. Отогреть так, как, наверное, ни один психолог не справится. Поэтому маленьких детей мы конечно, отогреваем, кормим, обласкиваем, и потом они становятся чемпионами России.
— Знаешь, я хочу сделать всё-таки упор на личные эмоции. Ты говоришь, что ты злишься. Помимо злобы бывает такое, что переполняется чаша, и ты прям можешь рыдать? Допустим. Бывает вот такое, что ты понимаешь, что это уже перебор?
— Наверное, нет… У меня лабильная нервная система, я очень эмоциональный человек. Смысл себя расшатывать? Рыдать? Рыданиями делу не поможешь!
Я всегда сплю определённое количество часов, я каждое утро плаваю в бассейне, и это даёт какой-то выход эмоциям.
Злоба, агрессия – это про эмоции; рыдание навзрыд – это когда ты признал свою беспомощность. А я не признаю свою беспомощность. Я могу разозлиться и потом начать думать о том, как мне действовать. Это несколько иные ситуации.
*рядом начинают шуметь и бегать дети (воспитанники центра «Дикони»)
— У них начинает заканчиваться терпение, начинают кругами ходить.
— Мы как раз можем к ним и перейти, потому что я хочу спросить: я слышал, что вы собираетесь создать блог?
— Слушай, так смешно, конечно, мне несколько раз про это написали… Я не собираюсь ничего создавать. Мне бы со своими сетями разобраться. Меня уже, честно говоря, тошнит от телефона, интернета и всего остального прочего. Есть дни, когда я просто не выхожу в сеть, ничего не делаю. Это они хотят. Потому что это красивая модная тема, много раз про это разговаривали, мол, в ней не надо работать, просто выложил, и у тебя сразу плюс 100 тысяч новых подписчиков. Это они хотят, вопросы к ним, не ко мне. Я сразу сказала: надо как-то помочь, надо денег, давайте я вам куплю нормальный телефон, если вы этого хотите.
— Как думаешь, если они придут к тебе и начнут предлагать участие в каких-то трендах, в танцах, в супермолодёжном кринже, будешь участвовать?
— Буду! Потому что дети должны понимать, что их хотят поддержать в этой истории.
Я участвовала в абсолютно диких ситуациях, когда они говорили: нам надо, чтобы ты, тёть Вика, была с нами. Я выходила на эту историю. Не всегда она хорошо заканчивалась, но я выходила на эти истории, детям же важно, что рядом с ними стоит взрослый человек, которому ты можешь доверять, взрослый человек, с которым ты можешь куда-нибудь затусить. Вот реально что-то такое сделать.
— Слушай, а у меня родился внезапно такой вопрос – вот с ними затусить, а в жизни ты можешь затусить? Я просто задумался, ты можешь затусить? Как ты отдыхаешь?
— Я редко позволяю себе отдыхать, это связано с большой занятостью. Я уезжаю в Петербург, потому что здесь нет нормальных заведений, куда я могу сходить, я хорошо знаю эти заведения изнутри, работая на скорой помощи. Поэтому я туда не хожу. Во-вторых, несколько раз приезжали друзья, и обязательно подходил кто-то и говорил: как ты можешь пить вино? Ты же директор детского приюта?
Вино всегда пью с удовольствием. Хотя сейчас я больше люблю просекко.
Отдыхаю я примерно с той же активностью, как работаю. Когда я отдыхаю, я отдыхаю.
— Вопрос, который я бы лично не задал, потому что это не совсем моя тема, но, тем не менее, люди интересуются, и современная этика, кстати говоря, против таких вопросов, но тем не менее, всё равно его задам, о личной жизни. У тебя есть дети приёмные, ты опекун, собираешься ли заводить своих детей, не знаю, употребимо ли здесь слово «свои», и будет ли семья?
— Я ещё раз скажу: личная жизнь должна оставаться личной, у меня действительно такая позиция. Я отвечу на этот вопрос так: я действительно охраняю свою личную жизнь, и, слава Богу, мне хватило на это мудрости в самом начале, когда только начало это всё раскручиваться, потому что, мне кажется, я бы сошла с ума. У меня есть семья, у меня есть дети, и на этом мы поставим точку. Личная жизнь должна оставаться личной, иначе я сойду с ума. Всё-таки я не зарабатываю на блоге, мы это помним. Вот если бы хотела заработать, я бы раскручивала, но я не зарабатываю.
— Опять же тогда у меня ещё один подвопрос: а были предложения заработать на блоге?
— Сегодня! Каждый день эти предложения, о том, что мне надо либо заниматься рекламой, мне очень нравятся заходы областного правительства, или не областного… какого-то… или это региональный… общественная организация… какая-то такая история. Давай-ка сделай. Я говорю – нет. И они всегда очень обижаются. Мне постоянно приходят предложения заработать. Это от 30 до 50 тысяч стоит один пост. 5 -7 тысяч стоит реклама в сторис.
Мне постоянно предлагают эти деньги! Но вопрос в том, что у меня нет истории этих денег. Я не могу достучаться, не знаю, с помощью твоего интервью я достучусь до людей… Не тратьте моё время. Я скажу – нет! Я скажу — нет, потому что это не моя профессия.
— А что скажешь хейтерам, которые всё равно в комментариях говорят: всё понятно, всё куплено, и так далее.
— Кем куплено? Нет такой цены, чтобы меня купили! Я не все вещи говорю. Никто никогда не платил мне денег за молчание, и я не знаю, сколько мне нужно заплатить, чтобы я замолчала.
У меня есть несколько постов, которые, я надеюсь, выложу в ближайшее время, и ситуация не изменится.
Обычно это происходит так: если что-то критичное, что я хочу изменить, я звоню тому человеку, который виноват в этой критичности, говорю – поменяем? Если он говорит – да, я даю определённое время, неделю-две. Если мы не будем это менять… Приведу пример:
Предыдущий начальник полиции, как его фамилия?
— Ильин, Роман Ильин.
— Была ситуация. Ко мне приходит женщина, сюда, в «Дикони». У неё муж кто-то в полиции, бывших или нынешних, я уже не помню, я не уточняла. И он её планомерно избивает, её и ребёнка. Она пишет заявление, ну а смысл писать, если он является сотрудником полиции?
Я понимаю, что дикая ситуация. Полицейский (я бы даже сказала в этом случае – мент!) откровенно избивает свою жену, все это наблюдают и смотрят. Ждут, пока он её убьет, тогда смогут официально посадить.
Я позвонила Ильину, сказала: Роман (я узнала его отчество) давай так, три дня! Три дня, чтобы вы разобрались сами в своей кухне. Этот сотрудник вообще не должен подходить к этой женщине, и решаете полюбовно, иначе я пишу пост. И я выкладываю всё что есть. Он сказал – я тебя понял, и вопрос решился за одни сутки.
Хотя я могла бы обрести новых подписчиков, хейт, вот это всё ба-бах — в чём меня люди обычно обвиняют. Могла бы. Но моя задача – не собрать этот хейт, моя задача — решить проблему.
— Позиция мне понравилась. Знаешь, что мне ещё хочется – дополнение: а как решилась эта проблема? Он просто перестал её бить? Или они разошлись? Или что?
— Они разошлись, и он её оставил в покое. Они развелись, он платит алименты и не подходит к ней на расстоянии 1 км. При этом она знает, что если он ещё раз позволит себе подойти к ней, к ребёнку, я снова вмешаюсь в эту ситуацию. Ту ситуация, за которую надо вступаться.
— Я предлагаю ещё поговорить о планах на будущее, о новых проектах… Что в целом у тебя в голове?
— В голове у меня желание поехать домой! Потому что я с суток. Но Виктор попросил через человека, которому я не могу отказать, поэтому я сижу здесь. Но он очень приятен, кстати. Если что, вполне можно с ним побеседовать.
— Фууух!
— Отлегло, да? Хорошо…
У меня есть несколько мечт, которые связаны, во-первых, со скорой помощью, как я хотела бы, чтобы это модернизировалось. Это было причиной, почему я стала представителем уполномоченного органа работников. Это как председатель профсоюза, по русски, но у нас нет профсоюза, у нас есть человек, то бишь я, у меня есть команда, которая меняет эту всю ситуацию. Мы видим, что тяжёлая ситуация на скорой помощи; мы видим, что нет людей; мы видим, что люди очень долго ожидают скорую помощь; мы видим, что люди не хотят ехать в ЦРБ. Мы всё это видим! Пытаемся это решить, но мы слишком пока малы. Что можем решить, то решаем.
У меня есть планы и мечты в отношении «Дикони», я бы хотела несколько переделать фонд, больше сделать его для маленьких детей, начальной школы, которые уже отличаются девиантным поведением. У нас в стране нет, к сожалению, механизма, как помочь этим детям. Родителей штрафуют, и на этом как бы всё.
И наверное, всё. Это такие глобальные планы. И конечно, цыганята мои любимые, мне действительно хочется помочь детям. У нас были трое маленьких цыганят, их забрали. И я понимаю, и я думаю, что все понимают, зачем их забрали, но это родители. Они имели право покинуть территорию «Дикони». У меня тут рыдали все воспитатели… они действительно матери, и очень часто плачут, когда происходит что-то в отношении детей.
Вот такие вот у меня планы… Может быть, я про них кратко рассказываю, но они настолько глобальные, что я понимаю, что отдыхать и пить свой просекко я буду не скоро…
— Слушай, ну кратко — на самом деле хорошо, потому что долго нас никто слушать всё равно не будет. Чем короче, тем лучше! Друзья, я думаю, что мы спросили всё, что вы написали в комментариях, ну кроме, конечно, матов, которые вы пишете…
— А можно матом отвечать?
— Да я б тоже с удовольствием, но мне запретили ругаться матом в эфире.
— У нас на скорой многие люди профессионально матерятся.
— Тот же человек, которому ты не можешь отказать, мне тоже сказал – не матерись! А я б конечно, с удовольствием.
Предупреждение: в интервью обсуждаются алкогольные напитки, ЧРЕЗМЕРНОЕ УПОТРЕБЛЕНИЕ АЛКОГОЛЯ ВРЕДИТ ВАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ.
Автор и ведущий проекта — Виктор Корнеев.
