Артист Большого театра Илья Легатов о карьере оперного певца, конкуренции, наставниках и Выборге
Новый выпуск шоу «Корнеплод» рассказал нам об Илье Легатове, теноре, артисте Большого театра.
Для вашего удобства мы сделали обозначения: жирный шрифт – ведущий Виктор Корнеев, не жирный шрифт – оперный певец Илья Легатов.
-Недавно в твоей карьере произошло такое награждение масштабное, ты получил гран-при конкурса молодых оперных певцов имени Елены Образцовой. Эту награду не давали 17 лет с 2007 года никому. Что это для тебя, и как прийти к такой большой награде?
— Ну это, безусловно, большущая ответственность. В первую очередь я понимаю, что я ещё молод, предыдущие победители и Лежнёва, и Эльдар Абдразаков – столь выдающиеся, такого масштаба певцы, что я себя не могу, пока что, причислить к ним. И эта ответственность, я думаю, будет на протяжении всей карьеры. Это очень большой аванс, я считаю.
-Знаешь, ты сказал, что не можешь поставить себя в один ряд с теми, кто ещё получал гран-при. Ты лукавишь? Или просто хочешь казаться чуть лучше? Наверняка, ты сможешь сам, трезво, свои достоинства оценить и сказать: да, я заслужил это, я это отработал. Все мои мучения, ночами не спал, репетировал, это всё воплотилось в это гран-при.
— Да, безусловно, я могу сказать, что я достоин, я получил её всё-таки, я не могу спорить с членами жюри, там люди выдающиеся, музыканты, деятели искусств, конечно же, мне приятно, я достоин этого, понимаю. Но всё-таки это надо доказать. Это не просто единовременный штамп, который ты получил и являешься обладателем гран-при, больше ничего не надо. Это покажет время, действительно я достоин или нет.
— Ты же из посёлка Советский, Выборгский район. Как юный парень из Советского пошёл в оперу? Куда он пошёл?
— Ну это всё родители. Конечно же, родители, я воспитан мамой, бабушкой, дядей. У нас небольшая семья. Но с самого маленького возраста мама увидела во мне музыканта, отдала меня в музыкальную школу, но, как любой ребёнок, я поначалу не хотел ходить, ребята все гуляют, хочется тоже. Но, тем не менее, у меня мама очень грамотно всегда подходила к этому вопросу. Я помню, однажды, придя со школы плачу: я не хочу в музыкалку идти, отпусти меня гулять. И мама говорит: я сейчас позвоню директору, и мы тебя заберём из музыкальной школы. И делает вид, что звонит. И у меня настолько ещё больше слёзы пошли, в моменте, я говорю: нет, а как же я без музыки, я же не смогу, мне необходимо! Музыка – я в этом существую!
Отдали меня, хотели сначала на балалайку. Предлагали, но я отказался, сказал, что хочется фортепиано, вокал. Меня, послушав, директор школы Вера Владимировна Кобзарь, царствие небесное, взяла меня на вокал, и отдали на фортепиано.
— А давай чуть больше обсудим жертвы, на которые ты шёл в детстве, чтобы стать тем, кем ты сейчас являешься. В балете – понятно, голодают, ломают себе ноги, когда встают на носок, что самое сложное, в подготовке себя, как оперного певца?
— С маленьких лет — дисциплина, это выучка, это понимание необходимости вовремя приходить, чего маленький ребёнок не хочет делать, всё равно хочет отдыхать. Это главная цель.
Дисциплина, дисциплина, дисциплина! Но, тем не менее, мне это легко далось, опять же с помощью родителей, с помощью прекрасных педагогов, которые были у нас в Советском, и сейчас они существуют. Музыкальная школа дала мне очень много. От сольфеджио до постановки голоса начального уровня.
— Будешь ли ты оставаться именно в оперной сфере искусства, или, может, ты планируешь пойти на эстраду? Может у тебя планы стать вторым Николаем Басковым? Или первым?
— Я понимаю. Нет, таких планов нет, Николая Баскова сдвигать не хочется, его пьедестал. Но есть такие жанры, как кроссовер, это что-то между оперой, классическим вокалом и эстрадой. И это мне очень нравится. Также, как Муслим Магомаев, эти все песни, советская эстрада…ниша огромная, всю не занять. У нас концерты, посвящённые и советской эстраде в Большом театре проходили…
— А кого-то из современных попсовиков ты слушаешь? Прям популярных? Инстасамка, Ольга Бузова, Клава Кока?
— Такое не доводилось мне слушать, конечно, я не могу сказать, что это ужасно, это всё прекрасно! Любой вид искусства – потрясающее искусство. Иногда я в машине радио слушаю. Что-то нравится, что-то запоминается. В основном, может быть, эстрада нулевых. Тот же Киркоров, вот такие песни мне очень нравятся. Шансон, потрясающе! Люблю шансон — не могу. Слушаю постоянно.
— Слушай, я прям представляю, как ты едешь в машине, играет Инстасамка, и ты такой: за деньги да (поёт)! Это так происходит?
— Нет, это так не происходит, конечно. Просто слушаю, иногда что-то бывает, в ритм попадает, интересно.
— А из шансона что нравится?
— Михаила Круга уважаю. Шуфутинского уважаю. Такие вещи. Они просто расслабляют, немного всмысляешься, песни и мотивчик приятный. И сюжет какой-то есть.
— А если я попрошу тебя, понятно у меня нет таких денег, как и у всего канала, чтобы попросить тебя петь. Но если бы ты сделал подарок нашим зрителям, и Михаила Круга в оперной манере смог бы? Хоть чуть-чуть?
— Это обычно — мы берём гитару, у нас даже сейчас фестиваль проходил, был музыковед Евгения Кривицкая, она была удивлена, когда мы начали петь (речь о песнях шансона – прим. ред). Я могу попробовать кусочек, представим, что гитара есть.
Поёт: в тебе было столько желанья, и месяц над нами светил!
— Это здорово, друзья! Я простой человек, побывал на эксклюзивном выступлении тенора Большого театра. Моя мечта сбылась, надеюсь, что ваша тоже!
Ты успел поработать с мировыми музыкантами: Юрий Башмет, Юсиф Эйвазов, они даже были твоими наставниками. Скажи, знакомство с такими глыбами, с такими людьми, что оно даёт? Оно даёт какое-то продвижение? Они помогли тебе? И были ли крупные музыкальные фигуры, которые помогли тебе продвинуться, а ты можешь сказать им: я суперблагодарен вам за это.
— Безусловно, глыбы, точно можно выразиться. Помогают в плане уверенности, в плане передачи опыта, это не происходит по щелчку пальцев, мне что-то Юсиф Эйвазов сказал, а я: да, я понял. Это осмысление. Впервые мы позанимались с Юсифом в 2020 году, я до сих пор какие-то вещи анализирую. Пытаюсь понять. Иногда, действительно помогает. Юрий Абрамович – человек легенда, ныне живущая. Потрясающий дирижёр, с которым довелось поработать. Ставили «Евгения Онегина», это его собственная редакция. Было очень здорово, интересно.
Я прям ждал, вот бы он мне сейчас сказал, поругал, сказал: тут по-другому. Потому что это опыт. Опыт таких людей.
— А кто тебя принимал в Большой театр?
— Это комиссия, около 550 человек был конкурс, в 3 тура, в целом, каждый год происходит, нас взяли тогда около 12 человек, это комиссия молодёжной оперпрограммы, под управлением Дмитрия Юрьевича Вдовина, это мой шеф, и я его тоже могу отнести к числу человек – глыба, действительно, музыкального мира. Человек, который отдаётся полностью своим ученикам, это первый человек, который ведёт меня «за ручку» по карьерной лестнице.
— Будет ли в твоей карьерной лестнице такая ступенька, как какие-то проекты? Мы знаем, что Эльдар Абдразаков участвовал в «Маске», мы знаем очень многих оперных певцов, которые участвовали в «Голосе», есть даже «Фабрика звёзд», её недавно воскресили, зачем-то. Вопрос: можешь ли ты участвовать, по контракту с Большим театром, в таких проектах, и планируешь ли ты туда идти?
— Да, это было бы интересно, но сейчас настолько много начального этапа работы, в плане театра, и какого-то продвижения, что сложно думать об этом. Но хочется – однозначно! Что-то необычное для оперного певца сделать. Да, очень хочется!
— А контракт с Большим театром, он вообще разрешает такое участие?
— Да, безусловно, всё это…в театре работают артисты и люди, это лица театра, им самим выгодно иметь таких сотрудников. Точно так же, как у нас Эльчин Азизов, знаменитый оперный певец, баритон, он участвовал в шоу «Маска», и Юсиф.
Это всё допускается. Надо договариваться и приходить, не ударить в грязь лицом.
— Я не могу успокоиться с этим контрактом с Большим театром. Насколько вообще он жёсткий? Он как с продюсером, типа Максима Фадеева? Или он более лояльный, больше похож на трудовой договор?
— Больше похож на трудовой договор. Это всё – такая же обычная работа, просто работа – приносить людям блаженство. Люди, которые приходят впервые в театр, после того, как я с ними общаюсь, они меняются во взгляде. Это изначально было элитарное искусство. Для необычных людей, которые, например, в правительстве. Но сейчас это доступно. Доступно каждому. И люди, когда выходят после спектаклей и концертов, они преисполняются очень. Это приятно.
— Я, кстати, когда готовился к интервью, я думал, что спрошу тебя: а куда огромные деньги за билеты идут? Посмотрел, а они не огромные. 2 -3 тысячи стоит билет сейчас в Большой театр!
— Разные, бывают и 50 тысяч и 100. Всё зависит от того кто поёт, кто дирижирует. Тем не менее, всё это идёт обратно же на театр. Ни один театр не приносит особой прибыли. Все деньги уходят обратно же в театр.
– Гастроли. Про них хочется поговорить. Насколько это жёстко? Как много концертов, в целом, в этих гастролях, и насколько тяжело их пережить?
— Я не могу сказать, что трудно пережить, если сравнивать старых певцов, которые выступали в 40-50 года, даже времён Шаляпина, всё было иначе. Садишься в поезд, 6 суток ты едешь до следующей площадки. Сейчас же – 2 часа, ты в другом конце мира, и тебе надо после этого сразу выходить на сцену. В этом плане труднее. Потому что перелёты, всё действует так или иначе на голос, приходится режим соблюдать, какие-то таблетки принимать. Стресс, потому что организм настраивается на другой город, но сейчас, из-за сложившейся ситуации, у нас в основном, гастроли в России.
По России кататься легче, гостиницы, всё предоставляют, всё удобно, я не могу сказать, что трудно, но может быть очень трудно.
— А когда гастроли тебя заносят в Выборг, я знаю, что в прошлом году ты выступал День рождения города, расскажи, родная Выборгская публика, она теплее, чем московская? Или зритель – он и есть зритель?
— Я понимаю, что здесь люди, в зале видел знакомые лица, все счастливые лица, больше домашняя обстановка повлияла. Действительно, как дома петь. Разницы нет, что 50 человек в зале, что 5 тысяч, мне было приятно. Я не волновался по поводу публики. Мне очень понравилось.
— Многие артисты, я это знаю по своему окружению, я говорю в целом, про артистов, когда они не реализуются, они спиваются, могут закончить жизнь очень плохо! У тебя сейчас есть реализация, отличная, это супер! Ты готов к какой-то преграде, которая тебя может стеснить с пика? Или ты не готов к этому? Как ты себя видишь через 5 лет?
— Конечно, готовым к этому никогда нельзя, такой хрупкий инструмент, как голос, непредсказуем, но надо за это время окружить себя хорошими людьми, слава Богу, все мои родные, близкие, все живы и здоровы. Я понимаю, что мне всегда есть куда вернуться.
Поэтому пока что не волнуюсь, но я не знаю, что происходит в момент, когда такие вещи наступают. Очень много примеров, кто-то выкарабкивался, могут быть аварии, что угодно! Никто не застрахован, в целом, как и в любой профессии.
— Тебе 23 года, на 12 лет меньше, чем мне, уже такие высоты. Хочу знать, как ты себя видишь, через 5 лет, через 10. Куда ты предполагаешь, что пойдёшь?
— Безумно хочу остаться в Москве, планирую, сейчас все условия на это благоволят. Хочу зарекомендовать себя до конца в Большом театре, конечно же, остаться там. Не знаю, как получится, но для меня это домашний театр.
Я в момент, когда было прослушивание, выйдя на сцену, почувствовал, что это домашняя обстановка. От людей зависит. Намоленное место. Творчески, безумно, невероятно.
— Знаешь, что хочу спросить, а конкуренция в Большом театре есть? Наверняка же никто там не радуется за чужой успех. Я уверен в этом. Есть дикая конкуренция?
— Я не могу сказать, что есть дикая конкуренция. Так или иначе, старшее поколение певцов относится очень лояльно с точки зрения конкурентности. И очень подбадривает юных певцов. Мы юны, по сравнению с опытнейшими певцами, которые работают в Большом театре.
— А как тогда, как стать солистом, стать главным лицом? А не уйти куда-нибудь в бэк-вокал? Хор?
— Понимаю, только труд! Трудолюбие всё делает с человеком. Если человек двигается, и у него есть дикое желание, можно всё что угодно достичь. Очень много примеров, когда люди, приходя с не очень хорошими данными, даже по училищу вспоминаю многих ребят, даже себя, в том числе, приходя птенцами юными, не понимая, что происходит в музыкальном мире. Не понимая, насколько это огромное место и конкурентоспособное. Особенно, когда тебе 15-16 лет. Ты только из гнезда выпал, люди которые встречались мне на пути, в училище педагог Антон Вячеславович Дичковский, который меня поставил на эти рельсы, отправил меня в консерваторию, я туда поступил, Кулько Олег Петрович, который сейчас у меня педагог в консерватории, я сейчас там учусь, Дмитрий Юрьевич Вдовин, все эти люди понимают, что это такое, как связки могут тебе подрезать во время выступлений.
Они пытаются отгородить, поэтому мы не видим, сильного закулисья. Вот так я могу сказать.
— Никогда не сталкивался, что мастодонты говорят: ну куда вы берёте этого юнца? Зачем он тут нужен? Я не могу представить, что Эльчин Азизов сидит такой: ну да, этот парень талантливый, давайте он сыграет эту роль, а не я.
— Ну это не Эльчин Азизов..он не в администрации работает, чтобы распределять роли, и когда появится достойный его, в плане опыта и голоса, он сам скажет – пусть человек споёт. Но даже никто не претендует. Настолько великие певцы. Работающие уже много лет в театре.
— Что хочешь сказать зрителям Выборг ТВ, камера твоя – говори всё что хочешь.
— Хочется сказать и пожелать Выборгу больше творчества! Отдавайте детей в музыкальные школы, рисуйте, пусть люди буду связаны, особенно подрастающее поколение, с творчеством. Творчество творит невероятные вещи с душой и телом.
Могу сказать только одно: творчество! Творчество! Творчество!
Автор и ведущий «Корнеплода» — Виктор Корнеев.
